Третий (шестая часть)

Нельзя подливать масло в огонь. Страх нуждается в том, чтобы его подпитывали. Может быть нужна помощь Марине или Фёдору Вячеславовичу? Егор поднялся с постели и медленно направился к двери тихими шагами, словно боясь быть услышанным. Его рука остановилась напротив ручки. Он ощущал себя Нео из “Матрицы”. Синяя или красная? Егор открыл дверь. На пороге никого не оказалось. Не рискнул выглядывать за порог, чтобы посмотреть в ночную темноту. Теперь ещё и боялся обернуться. По спине побежали волны тревоги. Он чувствовал взгляд спинным мозгом. Кто-то, а точнее, что-то смотрит прямо на него. Внезапно, Егор почувствовал расслабление. Можно сказать, конкретно в этот момент, молодой человек смирился с фактом, что у него поехала крыша. Он глубоко вздохнул и закрыл дверь перед собой.

- Qui est-ce? - Егор обернулся, смотря на комнату из приоткрытых глаз.

Возле стены стоял тот самый призрачный мужчина в красном камзоле. Прямая осанка, ноги поставленны вместе, а руки сложены за спиной. Казалось, он собирается позировать для очередного портрета. Страх покинул Егора, учуяв запах покорного смирения перед видением.

- Francais? - на лице призрака появилось удивление, - Parlez-vous francais?

Взгляд Егора бегал по образу приведения. Сквозь ткань, кожу и мышцы начали отчётливо проглядывать желтовато-белые кости. Особенно страшной казалась голова, совмещающая образ человеческого лица и черепа с пустыми глазницами. Как наложенный эффект в искусстве фотографии!

- Excusez moi. En russe, s’il vous plait, - Егор выставил руки перед собой. Он не ожидал, что получится диалог с галлюцинациями.

Удивлённое лицо призрака вновь померкло, уступив место маске печали.

- Я не испытываю особенного удовольствия общаться с Вами.

- Ничего себе! - подумал Егор, - какая оскорбительная прямолинейность!

- Мне нужна помощь живого человека, - продолжил призрак, - если бы не этот маленький нюанс, я бы не стал опускаться до общения с Вами.

Шокирующая прямолинейность, унизительная и цензурная.

Поскольку страх отошёл в сторону, его место заняло лёгкое безумие.

- Окстись, дедуля! На дворе двадцать первый век! Нет господ и нет холопов! - Егор ответил громко и эмоционально, к удивлению для себя, - не будете со мной вежливы, не получите никакой помощи.

Призрак остолбенел от такого обращения к собственной персоне.

- А теперь, вон из моей квартиры, - Егор указал в сторону двери, - пока не научитесь хорошим манерам, будьте добры, не наведывайтесь ко мне! Я тоже не испытываю особенного удовольствия общаться с галлюцинацией!

Он покраснел. Нет, не в смысле смущения. Образ призрака приобрёл яркий красный оттенок, близкий к рубиновому. Незваный гость сделал шаг назад, исчезнув в стене. Даже в темноте было заметно вздутие, образовавшееся на обоях. В воздухе запахло гниющими апельсинами.

Егор шмыгнул в кровать и спрятался с головой под одеялом.

- КАКОГО ЧЁРТА? СРАНЬ ГОСПОДНЯ! - кричали мысли в голове.

Ещё несколько дней назад он мог свободно шутить на тему паранормальной чертовщины, нисколько не сомневаясь в отсутствии оной. Момент назад говорил с приведением как с вполне себе живым человеком. Разве может разум настолько обманывать и вводить в заблуждение? Какая, мать её, разница? Егор всё ещё отказывается признавать существование потустороннего мира. Иллюзия. Безумие разума, что случалось и прежде с живущими в доме. Если ему придётся в близком или далёком будущем описывать состояние сошедшего с ума человека, этот опыт придётся как нельзя кстати. А пока, нужно вернуть на место разбушевавшийся разум. Приведений не существует. Это всё дом. Это болотные газы, по сей день просачивающиеся сквозь почву. Это акустика, создающая видения. Это непривычные звуки старого здания, формирующие ощущения потустороннего присутствия. Егор поднялся с кровати и включил свет. Его лицо выглядело бледным и осунувшимся, он и сам начал походить на приведение. Или живой труп. Кожа, как и ночная пижама, пропиталась потом, вызванным реакцией испуганной вегетативной системы. Егор посмотрел на дверь, а затем на стену, в которой растворился призрак. Обои выглядели вздутыми в большой овальный пузырь. Он приблизился к нему, вздрагивая от собственных шагов, создающих скрипы. Неуверенно коснулся, обои слегка примялись. Вблизи стало заметно как исказился рисунок, будто бы обои были вовсе не бумажными, а резиновыми. Внутри воздух. Егор занёс руку, но засомневался. Бог знает, что там внутри, чем бы это не казалось. Где-то на дне рюкзака валяется канцелярский нож, что используется им для вскрытия упаковок со снеками и другими вкусняшками. Он нашёл нож без труда, буквально сунул руку и сразу нащупал его плавные очертания. Лезвие выдвинулось из пластикового корпуса с характерным звуком. Вжух! Егор смахнул капли пота со лба. Ладонь казалась холодной по отношению к разгорячённой кожей головы. Он прикрыл глаза и улыбнулся. Сам себе напомнил психа из какого-нибудь ужастика. Главное не начать кромсать людей. Как та маленькая девочка. Прямо-таки русская версия Лиззи Борден. Егор осторожно разрезал обои по кромке вздутия. Ошмёток обоев отлетел в сторону и упал на пол как кленовый лист от осеннего ветра. Что Егор ожидал увидеть? Здравых мыслей не было. Теперь на ровной стене красуется здоровенная проплешина. Под обоями прятался слой газет сороковых годов прошлого века. Обои не выглядят настолько старыми, чтобы их клеили в те времена. Похоже, что повешенная бабуля израсходовала на это дело такой раритет. В наши времена старинные газеты стоят немало. Использованные таким образом, не стоят и рубля. Похоже, что придётся орудовать ножом снова. За обойной выпуклостью следовала газетная. Егор сделал два разреза, образовавших крест, который рисовали на картах сокровищ, спрятанных пиратами. Он осторожно отогнул бумагу. На пол посыпалась мелкая сероватая штукатурка. Вот она! На свет показалась косвенная причина вздутия. По ровному камню проходила здоровенная трещина, прежде хорошо замазанная штукатуркой. В её центре виднелся большой клинообразный скол, высотой с ладонь Егора. И достаточно глубокий, будто кто-то со всей силы ударил топором о стену. Он плюхнулся на пол и коснулся пальцами неровных места удара. Интересно, безумную девочку, в прошлом жившую в доме, случайно звали не Лизой? Егор негромко засмеялся. Вместо привычного “ха-ха-ха”, из горла вырвалось сумасшедшее “фа-фа-фа”.

Он пытался осмыслить всё. Разуму нужно здоровое объяснение. Не хило так девочка “повеселилась”, если пришлось полностью снимать старые обои, и, скорее всего, перекладывать полы. Те, кто делал косметический ремонт, тщетно пытались устранить следы безумия, произошедшего в доме. Можно переклеить обои, заменить полы, поставить новую мебель и прочее. Это не имеет значения, стены-то не переделать. Мало того, что в этой квартире рехнулась престарелая бабуля, тут успела отметиться и малолетняя шизофреничка! Прекрасное место для написания литературного шедевра! Вот только в жанре хоррора или триллера. С потолка вновь послышались шаги. Опять закачалась лампочка. Столько смертей, и в добавочек, можно сказать, на десерт - призрак высокомерного военного деда! Всё закончится, если снести этот дом к чертям! Или лучше так - сжечь до основания, камни фундамента увести в далёкое место (ещё лучше - в открытый космос) и закопать. Как можно дальше от людей. Как можно дальше от населённых мест. Шаги под потолком стали тяжелее, будто нечто призрачное прекрасно слышит мысли Егора.

- Это всё птицы. Птицы, - он успокаивал себя, - только жабьего кваканья не хватает.

Он уснул, когда прекратился безумный топот под потолком. Скорее не уснул, а дремал. Сознание то и дело пробуждалось, чтобы оглядеть глазами комнату в поисках чего-то необычного. Ничего странного и тишина. Нормальный сон пришёл около шести утра, когда за окном стало достаточно светло, чтобы чувствовать себя в безопасности.

К своему глубокому стыду, Егор проспал до полудня. Время, оно вновь потеряно. Если бы не призрачный мудак и его выходки, можно было бы проснуться раньше, чтобы поработать над книгой. Ничего не поделаешь. Егору хотелось поговорить с кем-нибудь, получить совет. Он и сам знал, что по-хорошему, нужно всего лишь переехать. Не хотелось, но не по причине того, что дом нравится. Нет, молодой человек уже чувствовал любопытство, жажду узнать тайны этого места. Наверное, так чувствуют себя археологи и антропологи, когда знают, что вот-вот наткнутся на нечто исторической важности, способное поменять прежние представления об истории. Разумеется, Егору хотелось и знать причины галлюцинаций. Он прежде не имел проблем с психикой и лишь слышал о наркотических галлюцинациях, называемых “картинками”. Надо поговорить с кем-то. Если оставаться наедине со своим зарождающимся безумием, можно действительно сойти с ума как это происходят с героями фильмов ужасов. Егор потянулся к телефону и принялся искать номер единственного человека, на помощь которого может рассчитывать в такой ситуации.

Коля приехал быстрее, чем приезжает скорая помощь к умирающим людям. Когда Егор открыл дверь, то не мог не заметить увесистую прямоугольную сумку, зажатую между торсом и подмышкой. Несмотря на яркий дневной свет, Коля казался напряжённым, если не нервным. Неужели одних лишь страшных историй достаточно, чтобы человек был напуган по-настоящему? Он сел за стол, поставив свою ношу на пол. Внутри что-то звякнуло. Егор сел напротив и промедлил начинать разговор. В телефонном разговоре, он сказал приятелю только о том, что в доме реально творится сумасшедшая дичь.

- Рассказывай, - почти шёпотом сказал Коля, - или мы можем поговорить где-то ещё, у меня в машине, например.

Егор нахмурился. Нервы ни к чёрту.

- Ты почти ничего не знаешь об этом месте. Почему ты его боишься? - он выкрикнул.

- Выглядишь как живой мертвец, ты болен? - Коля проигнорировал выкрик, будто его и не было вовсе.

- Не знаю. Мне кажется, что я схожу с ума, - голос Егора успокоился, хоть по телу и гуляла мелкая дрожь.

- Это так на тебя не похоже. Боже мой! Только пару дней назад смеялся над моими рассказами, а теперь напуган до чёртиков! - он покачал головой, - я тогда, в машине, не стал тебе рассказывать кое-что, но теперь могу рассказать. Смеяться не будешь?

Егор отрицательно покачал головой.

- Какое смеяться? Моя-то история смешнее будет и прозвучит как наркотический сон под убойной дозой морфина, - он подумал.

- Мне было 11. Моими друзьями были двое мальчишек из моего подъезда - Вова и Тима. Ох, вот времена-то были. Я был таким кретином и оставался им вплоть до совершеннолетия. И они были такими же, наверное, потому и сдружились. Как-то вечером, мы выбрались погулять, еле отпросился у отца, - на лице Коли появилась грустная ностальгическая улыбка, прежде сиявшая на лице Федора Вячеславовича, - у Тимы была с собой полторашка пива “Три толстяка”. Мы долго думали, где бы распить её и не попасться. В то время возводилась соседняя с этим домом многоэтажка, такие ещё называют “долгостроем”. Мы направились туда, а путь, как ты понимаешь, лежал мимо...

- ...этого дома, - закончил фразу Егор.

- Верно. Весь район более-менее в курсе его истории, - продолжил Коля, - на улице было тепло и темнело, лето, как и сейчас. Тима припомнил все эти страшные истории по дороге, и предложил посмотреть в окна. Вдруг что-то увидим. Жутко конечно, но отказываться было нельзя. Никто не хотел прослыть “ссыкуном”. Хорошо хоть, что никому из нас не взбрела идея делать это по-одиночке. Мелкие были, роста не хватало, оттого и видели только потолок и цветы в горшках на подоконниках. Внутри было темно, но в окнах второго этажа горел свет. Мы не шумели, так, на всякий случай. Ты знал, что тут есть подвал? До сих пор удивляюсь как Тима смог разглядеть окна. Они такие низкие и спрятаны за травой. В общем, мы еле как очистили одно из них и пригнулись, почти что легли. У Вовы был с собой фонарик...мы посветили туда, в темноту. Знаешь, всё было как в фильме ужасов. Чёрные кирпичные стены. Мне показалось, там была вода. На стенах от света появились блики. Тима пугал нас, говорил, что сейчас перед нами вылезет страшная рожа призрака. Мы, конечно, смеялись. Хоть и дети, но считали себя взрослыми, чтобы не верить в паранормальное. Вова держал фонарик и пытался направить его свет ниже, ближе к полу. Там, кто-то стоял. Или что-то. Мы видели только тёмные очертания головы. Знаешь же, что когда свет падает на что-то, то высветляет детали. У этой фигуры не было контуров и деталей. Её тьма будто бы поглощала свет фонаря. Мы услышали валкие шаги по воде. Плюх-плюх! В жизни не слышал более жуткого звука. Хотя, слышал, но сейчас не об этом. Мы с Вовой хотели уйти, я видел как задрожала его рука и подогнутые колени. Хоть и был в те времена мудаком, но никогда не припоминал ему этого. Тима хотел остаться и смотреть дальше. Его будто влекла эта потусторонняя темнота. Я схватил его за рукав футболки и сказал, что надо идти. Он отмахнулся, а я боялся взглянуть в окно. Вова издал писк и выронил фонарь, затем упал на задницу и пополз от дома. Какие у него были глаза! Даже в темноте я видел этот испуг. Всё происходило очень быстро. Тима поднял фонарь и направил его в окно. Нет, на нас не смотрела страшная рожа из ужастиков. Что-то, вставшее напротив окна, напрочь перекрыло свет. Матовая чернота со смазанными очертаниями головы. Кстати, я нёс ту самую бутылку в своём рюкзаке. Во мне сработал инстинкт. Я вытащил бутылку за горло и со всей дури ударил по стеклу. Звук был оглушающий. Мы слышали как битое стекло посыпалось на наводнённый пол подвала. Тима крикнул, что надо “тикать” отсюда. И мы убежали. Выпить в тот день так и не получилось. Бутылку спрятали где-то в “долгострое”. Конечно же, её кто-то упёр. Бомжи, как мы предположили. Ну и досталось же мне от Тимы! Как вспомню, то начинает болеть спина. Это всё, что касается этого дома. Можешь верить, а можешь не верить. Да, мы тогда были детьми, но я помню все детали, словно это происходило вчера.

- Это единственное, с чем ты сталкивался? В паранормальном смысле.

- Нет, но эт уже другая история, - брови Коли спустились вниз, будто он вспомнил что-то очень печальное, - ты извини, но рассказать не смогу. Это чревато, а не из-за того, что я не хочу.

- Ты в первый раз внутри этого дома?

- Да.

- Становится всё загадочнее и загадочнее.

- Ты расскажешь?

- Фа-фа-фа! Конечно! - на лице Егора заиграла нездоровая улыбка.

(продолжение следует)