Тень. Слово не вызывающее особых эмоций. Нечто привычное и обыденное, как пробуждение по утрам или свет ночного солнца. Чёрная фигура, неощутимая субстанция, полностью копирующая движения своего обладателя. Тёмное отражение человеческого силуэта, сквозь которого не проходят солнечные лучи. Ничего особенного. Просто тень. Но замечал ли ты, только лишь краешком глаза, как что-то тёмное перемещается вне поля зрения? Длинная и вытянутая тень, но твоя ли она? Или же это обман зрения? Игра воображения? Или же, глаза порой могут выхватывать из картинки привычного мира нечто сверхъестественное? Увидеть тонкую грань, отделяющую человека от неизведанной вселенной одной из параллельных реальностей? Может быть и так, что тень - всего лишь тень, а всё остальное - лишь иллюзии, сотворённые раздражённым разумом под воздействием чего-то непривычного, вроде эмоционального потрясения или длительного стресса. Вопрос один и только один. Обладает ли собственным разумом то, что мы называем тенью?
Гоша учится на последнем курсе медицинского института. Последние две недели, он занимался исключительно написанию курсовой работы (если не принимать во внимание учебные часы, продолжающиеся с девяти до трёх). Разумеется, Гоша мог бы затеять написание важной работы ещё в начале года, но в жизнь вмешались немаловажные обстоятельства. По крайней мере, они казались ему таковыми. Поздней ночью 15 января, Ира (сестра Гоши) родила на свет двух замечательных двойняшек, которых назвали Беллой и Анной. Он был рад, словно сам являлся отцом двух замечательных малышек. Обладая аккаунтами во множестве социальных сетей, Гоша невольно наводнил ленты своих друзей милыми фотографиями маленьких племяшек. В течении первого месяца со дня рождения девочек, он сделал не менее двух сотен снимков. Пыл убавился после. Какими бы милыми не были новорождённые двойняшки, они не являются реалистичными куклами с полки детского магазина игрушек. Ире было сложновато справляться с девчонками, тогда как муж днями пропадал на работе, зарабатывая на подгузники, детские смеси и едва мог погасить месячный взнос по ипотеке. Гоша не мог отказать в помощи, хотя вид и запах “детских неожиданностей” вызывал в нём рвоту и отвращение. Как такие милахи могут исторгать из себя нечто настолько вонючее? Похоже, что Ира и сама витала в облаках, когда представляла собственное материнство. Будучи беременной, она мечтала и видела как будет размещать милые фоточки в “Инстаграме”. Ира представляла как держит в руках двух румяных голубоглазых малюток, будучи одетой в облегающую одежду с идеальной причёской и безупречно отштукатуренным лицом. Жизнь - не статичная фотка из социальной сети. Дети нуждаются в уходе. Они живые маленькие люди, а не декорация для красивых снимков. Совсем тяжко стало в феврале, Ира впала в глубокую депрессию по причине того, что реальность отказывалась совпадать с её сказочными ожиданиями. Ситуацию спасли бабушки и дедушки. Как и всегда. Гоша пришёл к выводу, что дети - это прекрасно, но только в том случае, если ты проводишь с ними не более двух часов в день. Грязные памперсы, визгливые девчачьи крики и отсутствие свободного времени. Гоша нуждался в моральном отдыхе. Не каждый девятнадцатилетний парень может выдержать подобную психологическую нагрузку. Он погрузился в привычную и знакомую клубную жизнь. Винные пары дурманили. Полуобнажённые женские тела сводили с ума. Громкая музыка заглушала собственное сердцебиение. Можно сказать, что Гоша жил от тусовки до тусовки. Занятия проходили в полусонном состоянии похмелья, сопряжённом с острой головной болью и пустыней во рту. Он опомнился 30 апреля, когда до сдачи диплома и экзаменов оставалось менее месяца.
На протяжении двух недель, дни походили один на другой, за исключением выходных, которых отличались лишь отсутствием дневных занятий в институте. Гоша сократил к минимуму пребывание в социальных сетях, ограничиваясь лишь беглым просмотром ленты. Нет, ему бы хотелось “позависать” дольше в мировой паутине, но глаза перестали выносить яркость экрана телефона и монитора компьютера. Гоша изменился, став бледной тенью самого себя. Модная стрижка превратилась в засаленные и зализанные к затылку тёмно-русые волосы. Нижнюю часть лица покрывала густая щетина. Кожа приобрела болезненный сероватый оттенок. Белки глаз покрывала красная сеточка сосудов. Взгляд сонный и рассеянный как у пушистой коалы, а мешки под глазами окрашены в нездоровый сливовый цвет. В голове Гоши гудела единственная мысль - как можно скорее закончить курсовую работу. Гоша торопился. Он почти у финиша. Три- четыре часа сна только изначально казались недостаточным количеством для восполнения сил. Он привык. Приучился к новому, но временному режиму долгого бодрствования. Затем последовала длинная бессонная ночь. Он силился уснуть, ворочаясь и закрывая лицо подушкой. Сон не приходил, будто бы обидевшись на незадачливого молодого человека. Когда приблизился час начала первой пары, Гоша поплёлся в институт, чувствуя себя зомби из какого-нибудь низкопробного фильма ужасов. Не хватало лишь багряной жидкости, имитирующей кровь и множества ран, полученных от пожирающих мозг собратьев. Гоша не слышал слов преподавателей. Хотел, но не мог. Смысл словно улетучивался в открытое окно прямиком к птицам, поющим звонкие серенады. Толстая автоматическая ручка едва удерживалась в руке и была лишь в состоянии выводить нечленораздельные линии, походящие на вольное изображение кардиограммы. Не легко сидеть и на стуле. Деревянное сидение ощущалось лишённой жара горячей сковородкой. Задница то и дело сползала вниз, грозя уронить сонного студента на ледяной пол аудитории. Не без волевых усилий, Гоша отсидел занятия до последней пары, хотя в этом не было особого смысла, кроме как галочки в строке посещений занятий. Вернувшись домой, он едва смог заставить себя впихнуть в рот мясной пирожок, купленный в студенческом буфете. Съеденная еда, запитая двумя стаканами кофе, просилась наружу, рискуя изобразить вырвавшуюся из пластиковую пробку из горлышка шампанского.
Он сдался. На часах было восемь часов вечера, когда Гоша рухнул в кровать. Его тошнило. Глаза болели, словно налитые жидким свинцом. Ныла каждая мышца тела. Он уже успел наслушаться советов про “чудодейственные” свойства сладких безалкогольных энергетиков. При этом, все знают, что эта адская штука “сажает” не только пищеварительные органы, но и сердце. На возможные боли в желудке можно не обращать внимания, но вот “моторчик” посадить уж больно не хотелось. Гоша пил только кофе. Свежемолотый, горячий и ароматный. Только он возвращал студента из состояния “зомби”, давая ему лишние несколько часов плодотворной деятельности. Он не мог уснуть. Последняя кружка кофе выпита ранним утром. Имеет ли кофеин свойство накапливаться в кровати? Похоже, что Гоша пропустил мимо ушей такую важную информацию.
Всё же, он наступил. Поверхностный и беспокойный сон.
Длящийся менее часа, он прекратился от громкого хлопка входной двери. Родители ушли. Что за дела могут быть в поздний час? Не важно. Надо закончить курсовую. Гоша встал с кровати и сел за компьютер.
С наступлением заката, он включил миниатюрную чопорную офисную лампу, гордо стоящую на письменном столе. Так лучше видно кнопки клавиатуры. Подняться и включить свет было слишком лениво. Вернее, не осталось сил на совершение этого элементарного действия. Глаза закрывались, будто на кончиках век, прямо под кожей, находились две магнитные полоски, неуклонно жаждущие соединиться вместе. Гоша тёр глаза пальцами и слегка похлопывал щёки. Остался всего лишь один абзац. Только один. Нужно кофе. Небольшая кружечка, объёмом 150 мл.
Гоша вернулся из кухни, держа в руке дымящийся напиток. Чайник кипел слишком долго, по ощущениям часа два, а на деле всего десять минут. Он поставил кружку под свет лампы, а сам громко приземлился на стул. Руки пронзал тремор как у старика или заядлого алкоголика. Гоша напрягал мышцы пальцев из-за всех сил. Ещё парочка слов, которая вырастет в целое предложение. Гоша опустошил кружку наполовину за один подход. Горячий кофе обжёг язык как раскалённое железо, на пару минут вернув студенту потерянные эмоции. Гоша уже не помнил, когда в последний раз смеялся или улыбался. Лицо словно забыло ощущение выражений эмоций. Гоша задремал сидя на стуле. Наверное, когда сильно устаёшь, то легко предаться сладкому сну в любой, даже самой абсолютно нелепой позе.
Вновь пробуждение, неприятное и гнетущее. По спине каплями стекал пот, вырисовывая незамысловатые овальные пятна на некогда однотонной серой футболке. Гоша потянулся, услышав тихую волну хруста, доносящуюся из суставов конечностей. Затем последовал звук, который Гоша не ожидал услышать в абсолютно пустой квартире. Шум пружин, доносящийся с кровати, находящейся прямо за спиной молодого человека. Он резко обернулся и увидел только собственную тень, перемещающуюся вслед за своим обладателем. Глаза будто успели ухватить эти нечёткие размытые края, тогда как они должны быть резкими из-за близкого расположения источника света. Гоша вновь обратил внимание на ярко-белый монитор компьютера. Ровные печатные буквы казались уродливыми закорючками. Исключением стало название курсовой, напечатанное жирным крупным шрифтом:
“СИМПАТИЧЕСКАЯ НЕРВНАЯ СИСТЕМА”
Не та тема, по которой Гоша хотел бы написать курсовую. Ему не посчастливилось выбрать самому. Оставалось довольствоваться жалким остатком от списка, где разобранные темы были перечёркнуты мягким грифельным карандашом. Гоша вновь погрузился в рабочий процесс, вот только мозг отказывался продолжал печатать. Воздух в комнате будто заполнился невидимым паром или дымом, став тяжёлым словно в литейном цеху. Гошу не оставляло едкое ощущение чего-то присутствия. Казалось, что спину (особенно плечи) сверлит чей-то пронзительный взгляд. Он вновь обернулся, никого не обнаружив. Гоша решил поступить хитрее, как на тот момент казалось его повреждённому бессонницей разуму. Кисти рук зависли над кнопками клавиатуры. Дыхание было прерывистым. Отчётливо слышалось собственное сердцебиение. Бум. Бум. Бум. Будто бы кто-то внутри грудной клетки играет на мощном миниатюрном барабане. Гоша облизывал губы, затем покусывая их изнутри, наполняя ротовую полость солёным железным привкусом. Он смотрел краем глаза в сторону кровати. Собственная тень стала шире и выше, будто тянулась к потолку. Она казалась плотной, по консистенции как плавленный битум. Грани размылись. От тени в разные стороны разошлись шупальцеподобные отростки, скорее напоминающие толстые побеги лиан в самых необитаемых джунглях Амазонки. Затем пришли в движение, превратившись в безголовых извивающихся змей. Гоша не мог произнести и звука, силясь сфокусировать взгляд на том небольшом кусочке, который он видишь лишь с краю. Как бы так резко обернуться, чтобы оно не исчезло? Чтобы оно не сделало вид, будто бы всё в порядке! Усталость напомнила о себе головокружением. В голове зазвучал писклявый голос, можно сказать, детский. Он раз за разом повторял стишок Крылова про очень глупую стрекозу. Ту, что целое лето развлекалась, а зимой пала жертвой собственной бестолковости.
- Стрекоза! Стрекоза! - талдычил писклявый голосок.
“Щупальца” тени, казалось, извиваются под стихотворный ритм.
Гоша обернулся. Позади него никого нет. Он еле нащупал телефон в одном из карманов рюкзака, висящего на спинке стула. Руки тряслись, кожа покрылась равномерным слоем болезненного пота. Студент позабыл о сне и усталости. Им двигало детское любопытство. Им двигал скепсис, присущий трезвомыслящим людям. Гоша включил лицевую камеру в телефоне. Поднял руку несколько выше головы. Он нажал на кнопку. Не без страха, он взглянул на сделанный снимок. Оно было за его спиной. Существо, походящее на осьминога, но целиком сделанного из непрозрачных чёрных чернил. Голова как у насекомого, только увеличенная в сотни раз. Гоша резко вскочил со стула, случайно повалив его на пол.
- Стрекоза! Стрекоза! - писклявый голос прозвучал возле левого уха.
Студент выронил телефон и ринулся к выключателю. Свет уничтожил все тени. Похоже, что это единственное боеспособное оружие. Он забился в угол кровати, примыкающей к стене. Глаза бегали из стороны в сторону, боясь увидеть нарисовавшуюся нечеловеческую тень. Чувство чужого присутствия не исчезало. Оно было всё ещё тут и пряталось в темноте. Стоит лишь выключить свет, как оно появится вновь. Гоша хотел поменять позу, потому как прижатая к стенке нога затекла. Он не смог этого сделать. Мозг перестал выполнять поставленные пред ним команды. Студент чувствовал, что пребывает в состоянии бодрости. Он смотрит на свою комнату открытыми глазами. Но тело не слушается, словно приняв решение отправиться отдыхать, не уведомив об этом своего усталого хозяина.
Он не знал, как долго пребывал в необъяснимом состоянии. Яркий свет, льющийся из множества лампочек под потолком, становился всё слабее и слабее. Затем погас, словно кто-то в мгновение задул этот десяток маленьких свечек в округлой алюминиевой форме. Гоша проспал более двадцати часов, пропустив последний день сдачи курсовой работу. Родители слишком боялись будить спящего сына, так долго отказывающего себе в здоровом сне. Когда студент освободится от объятий Морфея, он бросится к своему мобильному телефону, который успел разрядиться. Наполненный нетерпением, он будет выжидать, когда загорится экран. Фотография окажется обычной и странной. Сонная рожа на фоне собственной тени и уныло-мрачного пейзажа маленькой комнаты. Но в своих кошмарах, Гоша будет продолжать слышать тот самый стишок.
- Стрекоза! Стрекоза! - будет обзываться некто писклявый, шипя возле уха студента.
Комментарии
Отправить комментарий